Представитель еврейской общины Калининграда был возмущён: «Этого фашиста судить надо, а мы сидим, его слушаем!»
«Фашист» — немецкий публицист Мартин Бергау, выступивший в Немецко-русском доме на конференции, посвящённой годовщине «Пальмникенской бойни».
Зимой 1945 года по дороге в городок Пальмникен (ныне — Янтарный) и в его окрестностях, нацисты расстреляли около пяти тысяч узников из филиалов концлагеря «Штутхофф». В основном — женщин и девочек-подростков, евреек по национальности. В самом Пальмникене «старшие товарищи по партии» привлекли к участию в «акции» мальчишек из местного отделения Гитлерюгенда. Уже после войны один из них дал показания прокуратуре ФРГ. Он рассказал, что бургомистр Пальмникена Курт Фридрикс собрал местный Гитлерюгенд, налили им по стакану водки и сообщил, что теперь они займутся «настоящим мужским делом». Мальчишкам выдали карабины. Среди «привлечённых» к настоящему «мужскому делу» был и 16-летний Мартину Бергау. Ему повезло. Он стоял в оцеплении — регулировал «очередь» на расстрел. После войны он получил три года сталинских лагерей. Трое мальчишек из пальмникенского отделения Гитлерюгенда советским военным трибуналом были приговорены к 25 годам лишения свободы каждый.
В 1994 году Мартин Бергау написал автобиографическую книгу «Мальчик с янтарного побережья». Книга вызвала неоднозначную реакцию в Германии. В рецензии газеты «Восточно-прусский листок» («Ostpreussenblatt») говорилось, что Бергау не в состоянии «включить свою маленькую жизнь в большие исторические потоки».
Позволю себе не согласиться. «Большие исторические потоки» состоят из миллионов «маленьких жизней». Эти самые «большие потоки» часто переламывают «маленькие жизни», из которых состоят. Жизнь Мартина Бергау — не исключение.
Мартин Бергау в Государственном архиве Калининградской области. Фото: ГАКО
Все
Мартин Бергау вступил в немецкую нацистскую детскую организацию «Юнгфольк» в 1938 году. Ему было 10 лет, когда он стал членом отряда №8/43. Мама купила ему коричневую рубашку и сама сшила чёрные форменные брюки. Ремень с пряжкой, на которой было написано «Кровь и Честь», ему выдали в Кёнигсберге. Родители Мартина нацистов не поддерживали. Но мешать вступлению сына в детскую нацистскую организацию не стали. Потому что вступали абсолютно все. Вспоминая о своих эмоциях, Мартин Бергау говорит: «Конечно, я был доволен. Наконец-то я оказался в отряде, где уже были все мои школьные друзья».
Также он вспоминает, что в пальмникенской школе учителями работали настоящие нацисты. Других учителей в тех германских школах не было в принципе. Учителя объясняли ученикам, что «немцы окружены врагами, что Восточная Пруссия — форпост Родины».
О том, что Германия находится в кольце врагов, жителям Восточной Пруссии регулярно напоминали польские пограничники, проверяющие поезда из Кёнигсберга. Поляки вели себя как победители с побеждёнными. Именно это оскорбительное даже на бытовом уровне отношение выигравших к проигравшим в прошедшей войне и стало тем питательным бульоном, на котором «богемский ефрейтор» вырос в Гитлера.
Помимо врагов внешних у Германии были враги внутренние. В Пальмникене евреев было мало. Бергау помнит только брата и сестру Фридлендов, торговцев. Их магазин был разгромлен в ноябре 1938-го, во время всегерманского еврейского погрома, вошедшего в историю как «Хрустальная ночь». Небольшой магазин пальмникенских евреев разгромила команда приехавших из Кёнигсберга нацистов. Это делалось специально. Евреи далеко не всегда вписывались в образ, рисуемый официальной пропагандой. Они далеко не всегда были подлыми, жадными и коварными. На соседа-еврея у штурмовика из маленького городка могла просто не подняться рука: этот-то другой еврей, хороший. Не то что остальные…
Бергау рассказывает: после «Хрустальной ночи» некоторые ученики стали задавать нашему учителю вопросы. Учитель рассказал нам о коварных евреях. Он сказал: наш фюрер «прочёл им левиты». Учитель назвал евреев паразитами и объяснил нам смысл этого слова. «Мои родители были потрясены этим…», — говорит Бергау.
Родителям Бергау придётся пережить ещё не одно потрясение. Отец Мартина был служкой в местной церкви Святого Причастия. Нацисты церковь не любили. Религиозность не приветствовалась общественным мнением и официальной пропагандой. В борьбе за немецкие души Гитлер, сам ставший богом для миллионов немцев, не стал терпеть такого «конкурента», как Господь.
Русские и другие уроды
Бергау-отец воевал с русскими во время Первой мировой, участвовал в сражении при Танненберге. После 22 июня 1941 года отец как-то сказал, что в России Гитлер закончит хуже, чем Наполеон. Сегодня Бергау-сын вспоминает: «Отец уважал русских. Меня это очень злило». В школе висела большая карта, на которой ученики флажками со свастикой в обязательном порядке отмечали продвижение вермахта на Восток. После 1943 года втыкать флажки в карту перестали.
В Третьем Рейхе членов Гитлерюгенда привлекали к службе в противовоздушной обороне. Впервые русских «недолюдей» Мартин Бергау увидел во время своей службы на батарее тяжёлых зенитных орудий. Здесь было много русских пленных. Бергау вспоминает, что это были «надёжные люди, всегда готовые помочь».
Молодой Мартин Бергау хотел стать лётчиком. Может быть, даже офицером. Дорогу в небо ему открыл гитлерюгендовский кружок моделирования. В январе 1945 года Мартин Бергау, уже имевший удостоверение пилота, был направлен в так называемую Школу высшего пилотажа в Эльбинге (ныне Эльблонг в Польше). На вокзале в Кёнигсберге его остановила военная полиция: «Мальчик, возвращайся домой. Сегодня ночью в Эльбинг ушёл последний поезд. Русские танки уже перед городом…» Русские «недочеловеки» пришли в Рейх. Родина была в опасности.
27 января 1945 года, примерно в пять часов утра, Мартин Бергау проснулся от выстрелов, раздавшихся рядом с его домом. Первая мысль — русские высадили на побережье десант. Из своего дома Мартин увидел незнакомую женщину. Она хотела забежать во двор. «Выстрел, женщина упала, — вспоминает Бергау. — Сонный, я разглядел в сумерках бесконечную колонну истерзанных людей, Я также заметил, что время от времени от колонны кто-то отрывался, но падал, сраженный выстрелом…» Снег вокруг дома Бергау был красным от крови: в Пальмникен пригнали евреев из концлагеря «Штутхофф».
Бергау помнит, что увидев всё это, многие из жителей Пальмникена плакали. Плакали от страха. Увидев, что немцы делают с евреями, немцы начали понимать, что с ними могут сделать русские. «В евреях, которые были пригнаны в Пальмникен, я ни в коем случае не видел врагов Германии, — рассказывает Мартин Бергау. — У меня было строгое христианское воспитание. Когда молодая еврейка была застрелена перед нашими воротами, я был в ужасе».
Патриоты на крови
Вскоре Мартина вызвали к бургомистру. Бургомистром Пальмникена был некто Курт Фридрихс. По воспоминаниям современников, горячая любовь к национал-социализму уживалась в нём вместе с не менее пламенной любовью к алкоголю. За последнее его называли «Синяком». «За глаза», разумеется. «Синяк» налил мальчишкам по стакану водки. Для 16-летнего Мартина Бергау это был первый в жизни алкоголь. «Он меня почти задушил», — вспоминает Мартин. «Синяк» сообщил, что для членов пальмникенского Гитлерюгенда, наконец-то, нашлось особое задание и настоящее мужское дело. Присутствовавшие эсэсовцы в камуфляжной форме выдали мальчишкам винтовки. Эсэсовский конвой колонны был интернациональным по составу. Немцы, бельгийцы, казаки и (или) украинцы. Бергау рассказывает, что они были очень суровы. «Эсэсовцы» повели пальмникенских мальчишек заниматься «настоящим мужским делом». Бергау рассказывает: «Было темно, когда мы подошли к шахте (янтарной мануфактуры. — Прим. ред.) «Анна». Примерно 6 эсэсовцев на маленьком заводском дворе охраняли около 40-50 еврейских женщин. Женщин построили в две шеренги. Мы, подростки, должны были их охранять. Двух женщин заводили за здание, где их ставили на колени около шахты и выстрелами в затылок убивали. Затем наступал черёд двух следующих. Одна еврейка из ожидающих расстрела обратилась ко мне на хорошем немецком. Она протянула мне своё кольцо и попросила «передвинуть» её в очереди вперёд. Впереди стояла её дочь. Она хотела умереть вместе с ней. Я разрешил. Она вышла из строя, а мой школьный друг свалил её ударом приклада. Я был возмущен, ткнул его стволом. Несколько секунд мы стояли друг против друга с заряженным оружием. Я заорал на него: «Ты грязная свинья! Я же этой женщине разрешил»…
Два хладнокровных эсэсовца убивали женщин из пистолетов. Один заряжал. Второй стрелял. Женщины падали в шахту, как подкошенные.
Домой я возвращался совершенно унылым и подавленным. До моих ушей доносился грохот канонады. Что с нами будет? Понятно, что когда русские придут сюда, они нас всех убьют. Ведь мы все виноваты»…
Книга Мартина Бергау «Марш смерти на Янтарном побережье».
Плата за долг
В конце февраля 1945 года, вместе с другими гитлерюгендовцами Мартин Бергау был эвакуирован в Мекленбург. Здесь «юных боевых товарищей» обучали военному делу. Скорей всего, их хотели использовать для защиты Берлина. В военном отношении проку от этих «боевых товарищей» было не много. Гидо Кнопп в своей книге «Дети Гитлера» цитирует Тео Николаи, воевавшего с русскими в Кёнигсберге: «Огонь русских по Кёнигсбергу был чудовищен. Подростки, сидевшие с нами в окопах, кричали «мамочка» и «помогите». Одному было двенадцать лет, а двум по четырнадцать. Ветераны ругались: Пусть заберут детей из окопов! Это был хаос».
В этой же книге приводятся слова Ганса-Гюнтера Штарка, командовавшего подразделением, которое часто пополнялось малолетними солдатами из Гитлерюгенда: «Я всегда говорил, когда ко мне присылали подростков, чтобы они мне сообщали свои точные персональные данные. Данные были нужны, потому что большинство из этих детей не доживало до следующей среды. Отправка на фронт зелёных юнцов была полной бессмыслицей. Это граничило с преступлением».
16-летнему Мартину Бергау не пришлось отдать свою жизнь за Родину. 28 апреля 1945 года он попал в плен. Долгий пеший марш пережили не все. Потом, в вагонах для скота, пленных привезли в СССР. В своей книге Мартин Бергау описывает ужасные условия этого своего «путешествия на Восток». Но, отвечая на вопросы «Дворника», он подчёркивает: «Ни один гражданский русский ни разу меня не обругал. Даже когда на остановках мы стояли рядом с обугленными развалинами их жилищ».
Свой срок военнопленный Бергау отбывал в Карелии, недалеко от Полярного круга. Рассказывая «Дворнику» о плене, он делает заявление: «Я смею утверждать, если бы русские военнопленные в Германии находились в таких же условиях, как я в России, то, по меньшей мере, более 2 миллионов осталось бы в живых. Я пережил две зимы при минус 50 градусах. У нас была хорошая зимняя одежда. Полушубки нередко зияли пулевыми отверстиями, но у гражданского населения в городе одежда часто была хуже. Командование лагерей вело себя корректно. В 1946 году продовольственное снабжение становилось всё хуже и хуже. Некоторые военнопленные заплатили за это жизнью. Вначале я находился в маленьком лагере на небольшом острове недалеко от города. Там в течение 4 недель мы проходили карантин. Для меня после долгих лишений это было чем-то вроде дома отдыха. Мы получали американские мясные консервы и даже медицинское обследование. Не было никаких проявлений мести со стороны местного населения».
Через три года бригадир-немец сообщил Бергау, что он отбыл свой срок и может возвращаться домой. Мартин уезжать из плена… не хотел. К моменту своего освобождения он уже несколько недель был влюблён в русскую мастерицу на картонной фабрике. Однако, ему пришлось уехать из СССР. Его Родины не существовало. Она стала частью другой страны…
Или…
Так кто же он такой, этот «парень с Янтарного побережья» Мартин Бергау? Жертва или палач?
Прежде чем назвать этого человека «фашистом», задайте себе вопрос: а как поступили бы вы, если бы именно от вас ваша Родина потребовала убить пару десятков женщин и детей? Вы бы выполнили свой «долг перед Родиной»? Конечно, вы не то, что миллионы этих глупых немцев, плясавших под дудку полоумного Гитлера. Конечно, вы умнее чем они. Все, вместе взятые. И вы никогда не дадите кучке политиков, спрятавшихся за понятием «Родина», «промыть себе мозги». Или я ошибаюсь?
Александр АДЕРИХИН
(Газета «Дворник» № 937 (05.08.2014 — 12.08.2014) http://dvornik.ru/issue/937/29822/)
P.S. Мартин Бергау, тот, который не молчал, сообщил редакции, что благодаря его усилиям в Национальном мемориале Холокоста и Героизма (Яд ва-Шем) в Иерусалиме (Израиль) в 2013 году появилась табличка «Праведника мира» в честь Ганса Файерабенда, офицера немецкого фольксштурма, пытавшегося предотвратить массовое убийство узников концлагерей в Пальмникене в 1945 году.
Адерихин Александр 03.09.2014