Я постоянно сталкиваюсь с тем, что российские клиенты, как мне кажется, демонизируют российских чиновников. Так, многие думают, что все или почти все судебные процессы решаются на основе коррупционной составляющей, как в том анекдоте про судью, который получил десять тысяч долларов от истца, двадцать — от ответчика, и вернул ответчику половину, чтобы рассматривать дело по справедливости. Обратной стороной этого является некая идеализация чиновников израильских.

Я не знаю, есть ли основания демонизировать российских чиновников, но точно знаю, что идеализировать израильских не стоит. Самым знаковым для меня примером является тема евреев, усыновленных неевреями.

Рассмотрим стандартную для пост-советского пространства ситуацию: еврейский муж, русская жена, общий ребенок. Еврейский муж умирает, и русская жена вторично выходит замуж – за русского мужа, который усыновляет ее ребенка от первого брака. Затем у усыновленного ребенка рождается свой ребенок, который, повзрослев, решает репатриироваться в Израиль. Какое решение должен вынести консул?

Если бы речь шла об обратной ситуации, а именно: еврейская семья усыновляет нееврейского  ребенка – ответ был бы однозначным. Хорошие еврейские родители не бросают своих детей, даже усыновленных, а государство Израиль не хочет терять потенциальных репатриантов, поэтому вся семья получает право на репатриацию. Усыновленный ребенок имеет те же права, что и биологические дети.

Одним из краеугольных камней юриспруденции является принцип взаимности. Если где-то прибыло, где-то должно убыть. Так, если Россия демонстративно откажется исполнять израильские судебные решения, то Израиль не будет исполнять решения российских судов.

До 2009 года консульства отказывали детям и внукам евреев, которых (их самих, или их родителей) в свое время усыновляли неевреи, на основании принципа взаимности – в отсутствие судебной практики, или официальных директив. Но в 2009 году было вынесено поворотное решение Верховного суда Израиля – по крайней мере, хотелось верить, что оно станет таковым …

Женщина, биологический дед которой был евреем, но отец был усыновлен русским, получила в консульстве отказ, и обратилась в Высший суд справедливости с требованием дать ей визу новой репатриантки. Дело было направлено на рассмотрение юридическому советнику правительства, для того, чтобы позиция государства была выражена не обычным прокурором, а главой юридической системы.

Позиция юридического советника правительства (а в его лице и всего государства, как мне хотелось бы думать) не базировалась на принципе взаимности. Согласно ей, усыновленные евреями нееврейские дети получают гражданство, но усыновленные неевреями еврейские дети права на гражданство не теряют. Этому было дано длинное теоретическое обоснование, с которым я точно не считаю нужным спорить. Вкратце оно базировалось на том, что в случае усыновления «вовнутрь» право на гражданство базируется на принципе единства семьи, а в случае усыновления «наружу» – на принципе крови, ведь во внуке еврея течет еврейская кровь его деда, даже если имело место усыновление.

На основании позиции юридического советника правительства истица получила визу нового репатрианта, и гражданство.

Бочкой дегтя в этой ложке меда стало то, что суд, к сожалению, не вынес решение об удовлетворении иска и, прошу прощения, не дал по башке МВД и консульству. Суд … отказал истице в рассмотрении дела по причине исчерпания предмета спора.

Любому юристу понятно, что прецедент создан, что позиция государства выражена главой юридической системы, что она утверждена Верховным судом. Однако непубличность этого дела является его огромным минусом. Нет длинного мотивированного решения, на которое можно было бы впредь ссылаться – есть формальное постановление на полторы строчки о том, что в рассмотрении иска отказано, но ответчики оплатят истице судебные издержки.

В этой ситуации я ожидал бы в правовом государстве двух вещей: во-первых, мне бы хотелось, как минимум, чтобы государство никогда больше не отказывало евреям, усыновленным неевреями, в визах новых репатриантов. Второе, чего я бы я ожидал, чтобы та инстанция, которая ошибочно отказывала людям, прекратила бы рвать на себе волосы от сожаления о содеянных ошибках, по своей инициативе нашла бы всех людей, получивших отказ, и предоставила бы им гражданство Израиля.

Я не знаю, происходит ли второе – я не слышал о подобных случаях, по крайней мере. Но я точно знаю, что мое первое ожидание не оправдывается. Людям, усыновленным неевреями, продолжают отказывать в праве на репатриацию.

В рамках закона о свободе информации я обратился в «штаб» консульства, и получил статистические данные об отказах в репатриации. Отказано было почти 9.000 семей из России и Украины. Мне предоставили статистические данные и о причинах отказа … почти все. Единственная причина отказа, о которой я не смог получить никакой информации – это отказ усыновленным неевреями, в нарушении позиции юридического советника правительства.

Как адвокат, я, наверное, должен этому радоваться – это только добавляет мне клиентов. Но как гражданин Израиля я, мягко сказать, пребываю в недоумении.

А еще я очень сожалею о следующем. Я готов дать руку на отсечение, что все эти 9000 семей, которые получили отказ в консульстве – все до единой! – получили его устно. Возможно, я ошибаюсь, и моя рука пострадает зря, и среди всех этих семей найдется одна та самая, которая является исключением: ей выдали письменный мотивированный отказ, сразу, без обращения к адвокату. Однако я готов дать обе руки на отсечение, что остальным 8999 семей повезло куда меньше.

Это является полным беззаконием, потому что в Израиле существует закон с длинным скучным названием, который обязывает все государственные органы давать ответ – если он является отрицательным – а, в письменном виде, б, мотивированным, в, в течение 45 дней. Как вы догадываетесь, и в границах самого Израиля не происходит ни первого, ни второго, ни третьего. Почти никто не дает письменных ответов, почти никто их не мотивирует, и почти никто не укладывается в полтора месяца.

Год назад я пообещал, что до конца 2017-го года этому поведению будет положен конец. Я очень продвинулся в реализации этого обещания. У меня есть письмо юридического советника правительства от 9 апреля 2017 года, подкрепленное затем еще двумя письмами, о том, что люди, обращающиеся в консульство, должны получать в случае отказа — без обращения к адвокату! — письменные и мотивированные ответы.

Недавно наша адвокатская коллегия направило еще один запрос, в рамках того же закона о свободе информации. Нам стало очень интересно, сколько людей получили отказы после 9 апреля и сколько их них, не обратившись к адвокату, получили их в письменном виде.

Боюсь, что и здесь я готов дать не очень утешительный прогноз. Я уверен, что таких количество людей стремится к нулю. Но до конца 17-го года осталось еще несколько месяцев, и я надеюсь, что этого времени хватит, мне – чтобы сдержать свое обещание, а консульствам – чтобы понять, что нарушать закон не позволено даже им.

© Адвокат Эли Гервиц