Автор письма Зинаида Серпик пережила обе оккупации Ростова-на-Дону; его в ходе войны немецкие войска брали (а советские освобождали) дважды. Первая оккупация продлилась неделю — с 21 по 28 ноября 1941 года, и за столь короткое время нацисты не успели организовать уничтожение еврейского населения.

Автор письма Зинаида Серпик (до замужества Куклина), русская. В период «второй оккупации» Ростова ей 30 лет. Ее муж Лев Михайлович Серпик, еврей, военврач, на момент написания письма (март 1943) находится на фронте. Послание адресовано родственникам Зинаиды Серпик по мужу — брату мужа Исааку Михайловичу Серпику (1907-1960; в семье его звали Ина, и автор письма так к нему обращается; поэтому имя написано через одно «н» и поэтому «дорогой Ина»), его жене Елене Яковлевне Серпик (в письме — Леся, 1911-1998), их дочери Рене. Девочке на то время 9 лет; в том числе и по этой причине Зинаида начинает свое послание просьбой: «Леся, прочти сначала сама». Другой смысл предостережения в том, что из этого письма Исааку предстоит узнать о гибели матери, сестры и племянника: «Эта чума унесла много жизней, пока свирепствовала в оккупированных районах нашей страны. Она же унесла жизнь Мамы и Бети. Дима вероятно погиб тоже».

На публикуемых нами фото (НА НАШЕЙ СТРАНИЦЕ РЯДОМ): Лидия Леонтьевна Серпик (Мама, ей было в 1942 г. лет 63-65), Берта Михайловна Серпик (Бетя, сестра, 1909 г.р.) и Дима (сын Льва Михайловича Серпика, мужа Зинаиды Серпик, от 1-го брака, на момент гибели ему было 14-16 лет).

Еще несколько относящихся к теме фактов из истории Великой Отечественной войны и из истории данной русско-еврейской семьи. Автор письма Зинаида Серпик пережила ОБЕ оккупации Ростова-на-Дону. Пояснение: город в ходе войны немецкие войска брали (а советские, соответственно, освобождали) дважды. Первая оккупация продлилась всего неделю — с 21 по 28 ноября 1941 года, и за столь короткое время нацисты не успели организовать уничтожение еврейского населения. После того, как Ростов был в первый раз отбит Красной Армией, многие евреи-ростовчане, бывшие в эвакуации, вернулись, посчитав, что опасности больше нет. Это случилось и с Лидией Леонтьевной Серпик (Мамой), которая вместе с некоторыми близкими после 1-й оккупации покинула Ростов — и вернулась в него перед 2-й оккупацией.

24 июля 1942 года город вторично оказался в руках немцев. На сей раз им хватило времени (справились быстрее трех недель), чтобы подготовить акцию по уничтожению всех ростовских евреев — нескольких десятков тысяч человек. Смысл акции 11-12 августа 1942 года в Ростове (Змиёвская балка), как и 29 сентября 1941 в Киеве (Бабий Яр), был именно в этом — разом уничтожить всех. Безусловно, некоторые евреи-ростовчане, как почти за год до этого евреи-киевляне, не поверили в «добрые намерения» немцев, уклонились от обязательной регистрации, попытались спрятаться или покинуть город. Этих людей немцы с помощью местных пособников выявляли и убивали на протяжении всего дальнейшего периода оккупации Но особенно активно — в первые дни после массового истребления евреев в Змиевской балке 11-12 августа. Так что спастись удалось единицам.

Согласно исследованию «Холокост на территории СССР: Энциклопедия», точное число убитых оккупантами и их пособниками в Ростове-на-Дону так и не было установлено. По предварительным данным, во 2-й оккупации города были уничтожены около 30 тысяч человек, из них не менее половины — евреи, при общей численности всех погибших в Ростове-на-Дону свыше 40 тысяч человек, включая также замученных и погибших при бомбёжках.

В Змиевской балке, во время оккупации расстреливали также подпольщиков, военнопленных, душевнобольных, и многих других советских граждан, среди которых были представители разных национальностей, но нет никаких сомнений, что среди погубленных здесь людей преобладали евреи.

Вторая оккупация Ростова продлилась 7 месяцев. 14 февраля 1943 года, через несколько дней после ликвидации 6-й германской армии в Сталинграде, город был освобожден. А еще ровно через месяц, 14 марта, Зинаида Серпик отваживается наконец засвидетельствовать трагические факты и переполняющие ее эмоции в письме родным.

Автору письма, 1912 года рождения, в период второй оккупации только 30 лет. Однако – «голова моя поседела», замечает она в письме.

После войны Зинаида Серпик продолжала жить в Ростове. Работала в детской поликлинике лаборантом. Умерла в конце 1950-х — начале 1960-х.

14/III-43.

Леся прочти письмо сначала сама

Дорогие Ина, Леся и Реночка!

Очень рада что Вы все живы, здоровы и что семья ваша вся в сборе, что Вы были далеко и не видели того, что видела и пережила я. Голова моя поседела.

Немцы превзошли всё, что мы могли читать в газетах. К газете мы привыкли, читали в ней эпизоды о сём-то и о ком-то. Сами этих ужасов не переживали и относились к написанному именно как эпизоду. От таких эпизодов голова ни у кого не седела.

Ина, мужайтесь. Поверьте, мне очень больно причинять Вам этими строками горе. А горе большое, неизмеримое. Рано или поздно, но Вы его должны знать. Оттягивать нет смысла, а, может быть, даже было бы вредно. Потом Вы могли бы мне сказать; почему я не сказала правду сразу и что Вы потеряли время для мщения, для борьбы.

Я много думала, прежде чем написать это письмо, и пришла к заключению, что знать Вы должны всю горькую правду. Правду должны знать все люди, все национальности, все… (следующее слово не читается — ред.), весь мир. Чтобы не осталось ни одного человека, который бы не знал что такое германский национал-социализм и фашизм.

Чтобы каждый из нас мог ответить на вопрос наших детей: «Что такое национал- социализм и фашизм в Германии?» Ответ должен быть вполне ясный и определенный — это есть западная… (следующее слово не читается — ред.), которая несет смерть людям, невзирая ни на возраст, ни на пол, ни на национальность.

Эта чума унесла много жизней, пока свирепствовала эта зараза в оккупированных районах нашей страны. Она же унесла жизнь Мамы и Бети. Дима вероятно погиб тоже.

Все евреи, начиная с только что рожденного и кончая глубоким стариком, и все русские жены евреев и их дети расстреляны. Русских людей расстреляно не меньше. Расстреляны: армяне, греки, грузины, калмыки и много людей других национальностей, которыми изобилует наша родина. У… (следующее слово не читается; по смыслу понятно, что речь идет о нацистах — ред.) логика короткая, как у грабителя и убийцы. Убить и ограбить.

Задача уничтожать людей в России для того, что бы народ не смог отомстить за все, что они натворили. Ограбить для того, чтобы быть богатыми, независимыми от других стран, быть владыками Мира. Но этому не бывать. Так сказало наше Правительство, так скажет каждый человек нашей страны, так скажет весь мир. Нам нужно быть дружными, как пчелы, в этой совершенно правой борьбе. Пусть среди нас не будет наивных, не веривших в свое правое дело. А среди нас есть еще такие сомневающиеся, хотя их очень мало. Их нельзя даже назвать наивными, а скорей тупоумными, которые понимают свое положение только тогда, когда им не дадут куска хлеба и не направят дуло автомата или в тюрьме не выломают руки и ноги из суставов.

Пусть такие люди уйдут с дороги тех, кто знает, за что он борется. Пусть не мешают нашим беззаветным защитникам родины завоевывать, отстаивать, защищать счастье жизни, даже для таких тупоумных.

Пусть вечно здравствует наша Красная Армия, все народы нашей великой родины, наш полководец тов. Сталин, наше Правительство, которое знает в чем жизнь и счастье народов нашего союза.

Дорогой Ина, описать все ужасы, весь кошмар, пока здесь были немцы, в одном письме невозможно. Скажу только, что я и дочь моя были бы расстреляны тоже, как и все, если бы попались им в лапы. В течение семи месяцев, каждый час и днем и ночью, я ждала, что вот придут и расстреляют, и это было бы если бы они оставались здесь дольше. Участь всех оккупированных одна; только одних немного раньше других немного позже, так как ком-то нужно работать на них. Знайте, что оккупация это смерть. И чем раньше будет освобождена Россия, тем больше будет спасено жизней.

Много хотелось бы сказать, что я видела, что пережила за это время, но боюсь утомить Вас, слишком уж большое горе. Надо мужественно пережить всё. У Вас есть семья. О жертвах будем помнить вечно. Пусть пролитая кровь погибших возродит в сердцах живых мощную любовь к родине и великую ненависть к убийцам.

О Льве, Фире и моих родных ничего не знаю.

Крепко всех вас обнимаю и целую. Зина.