Владелец Facebook Марк Цукерберг он же Якоб Гринберг- внук Дэвида Рокфеллера
Тот, кто вменяем, давно воткнул, что Цукер — марионетка, которая поставлена играть на публике роль «мальчика-гения» и прикрывать шпионаж, контроль и тотальную слежку за людьми. Ни для каких других целей фейцбух не нужен, потому что как бизнес он несостоятелен, что доказал его недавний айпио, хотя мудрые и без лишних доков сообразили всё уже давно. Владельцем акций фб является банк, контролируемый цэрэу. Читать далее Владелец Facebook Марк Цукерберг он же Якоб Гринберг- внук Дэвида Рокфеллера
Евреи и рождественские песни
Ежегодно Американское общество композиторов публикует список «25 самых популярных праздничных песен«. Некоторые из этих песен остаются в этом списке из года в год, такие, как например «Белое рождество». Не знаю, отмечают на самом деле евреи Рождество, но песни, посвященные этому празднику они пишут точно. Пятерка рождественских песен, написаных еврейскими авторами, из списка самых популярных праздничных песен.
10 заповедей хорошей жены
В 1620 г. раввин из Познани Ицхак бен Эльяким написал для своей дочери книгу «Доброе сердце», в которой, среди прочего, содержались «10 заповедей хорошей жены»: Читать далее 10 заповедей хорошей жены
Соломон Гинзбург в Госдуму
Фото rugrad.eu
Депутат Облдумы Соломон Гинзбург планирует баллотироваться на предстоящих выборах в Госдуму. Об этом он сообщил в эфире радио «Балтик Плюс».
По мнению депутата, работа над законом о Калининградской области депутатами Госдумы Александром Жуковым и Натальей Бурыкиной «полностью провалена». Читать далее Соломон Гинзбург в Госдуму
СКОРО-СКОРО НОВЫЙ ГОД. календарный
Традиционный образ Деда Мороза – бородатый старец в шубе и с посохом в руке, живет в Великом Устюге со своей внучкой Снегурочкой. Но свои Деды Морозы есть у многих народов, проживающих на территории России, кроме евреев, только называются они по-разному. Вот некоторые из них. Читать далее СКОРО-СКОРО НОВЫЙ ГОД. календарный
Холокост в Европе: истоки, механизмы и последствия
Где-то там, далеко, за пять тысяч километров от Калининградской области есть маленькое государство. Израиль. Оно меня манит не только своей невероятной красотой и историей, но моя семья также неразрывно с ним связана: моя прабабушка Ента Ильична Левитова, которая живёт с нами и которой в этом году (дай Б-г!) исполнится 93 года, еврейка по национальности, евреями были два мои прадедушки по маме, оба ветераны Великой Отечественной войны. Читать далее Холокост в Европе: истоки, механизмы и последствия
Воспоминаниям советских переселенцев
По воспоминаниям советских переселенцев
в Восточную Пруссию
Аккуратность немецких жителей запомнилась калининградке Ирине Васильевне Поборцевой:
— Как они следили за чистотой, как ценили аккуратность и красоту. У каждого дома стояли урны для мусора. Особенно поражалась моя дочка, что немки каждое утро выходили убирать улицу, все они были в чепчиках, белых передниках. Все отмечали, как особенно немки заботятся о своем внешнем виде: постоянно вечером накручивали волосы на бумажные рожки, стирали белые фартуки. Очень аккуратный народ. Хоть все кругом было разрушено, прошла война, а чистота поддерживалась.
Было немало таких девушек и женщин, которые жили в домах офицеров или ответственных работников на положении то ли служанок, то ли членов семьи. Об этом рассказывает Галина Родионовна Косенко-Головина:
— У меня была служанка Лисбет, у соседки — Анна-Мари. Лисбет очень хотела уехать. Анна-Мари — напротив, хотя у ее мужа была здесь кондитерская фабрика. Анна была очень величественной и симпатичной. Мы звали ее «Великая Германия». Хорошие манеры. Она рассказывала, что у нее был абонемент в театр, что муж каждую неделю приносил ей подарки. Бывало я начну играть на рояле, Анна приходит, танцует и поет. Называла меня «фрау-директор». У нее был сын — эсэсовец, но тем не менее был против войны, погиб. А второй сын остался жив, но был за войну. Власти не разрешали прислуге жить вместе с хозяевами. Лисбет в семь утра приезжала, растапливала плиту. Она считала, что надо унижаться перед нами. Однажды я поздно вернулась — приходилось возвращаться пешком через весь город. Утром Лисбет заходит с подносом, на подносе чай. Несет завтрак в кровать. Приседает, реверансы делает… Работала она очень хорошо, на все руки мастер. Мы кормили ее. Голубцы делали, обвязывали нитками, так она так торопилась есть, что ела голубцы с нитками.
Благодарная людская память особенно выделяет врачей, когда-то их вылечивших или даже спасших жизнь.
— В декабре сорок шестого года я серьезно заболел, — рассказывает калининградец Валерий Михайлович Виноградов. — С больной правой ногой попал в больницу. В то время в больницах почти все врачи были немцы. Начальником хирургического отделения была доктор Шумская, ее заместителем — доктор Раух. Профессор Раух был замечательным врачом. У меня было воспаление кости — остеомиелит. Он сделал мне оригинальную операцию, просверлив в кости шесть отверстий: у наших врачей еще не было такого способа лечения. Четыре месяца я пролежал в гипсе, потом какое-то время ходил с палочкой. А в военное училище поступил без всяких препятствий.
В заключение еще один портрет, еще одна судьба с неизвестным концом. Рассказывает калининградка Мария Павловна Тетеревлева:
— Немецкая семья, жившая в подвале нашего дома, состояла из старика, женщины лет сорока — Марты — и трех девочек школьного возраста. Старик выходил на улицу крайне редко, я видела его буквально пару раз и не могу сейчас вспомнить его лица. Девочки куда-то уходили на весь день, а Марта работала на квартире у соседки. Марта — достаточно высокая женщина, была всегда одинаково и очень чисто одетая. Она носила светлую блузку, темный жакет и юбку, довольно длинную. Я ни разу не видела на ней фартука или платка, что удивительно, поскольку она работала на дому. У нее были темные, гладко зачесанные назад волосы, собранные в узел на затылке. Она напоминала мне мою бывшую учительницу, которая занималась со мной еще до революции. Наверное, поэтому я так хорошо ее и запомнила. Она держалась прямо и этим существенно отличалась от всех встреченных мною немцев, в которых чувствовалась какая-то затравленность и даже страх. По-русски она не говорила, но знала несколько фраз и хорошо понимала то, что ей говорили. Не знаю, чем она кормила свою семью, но с кухни регулярно исчезали картофельные очистки. Буфет я не закрывала, точнее, он не закрывался (в дверцах разбиты стекла), но ни разу не пропали продукты. Я давала ей картошку и кое-что из того, что ели сами: она не отказывалась и предлагала отработать. В ее услугах я не нуждалась, но кое-что она для меня делала. Например, штопала белье и учила меня этому. У нее это получалось замечательно. Удивлялась тому, что я не крахмалю постельное белье и не укладываю волосы. Уверяла, что муж должен всегда видеть чистоту в доме и красивую жену. Я соглашалась с ней, кивала в ответ, но находила это излишним. Сейчас понимаю, что это действительно очень важно и стоило у нее поучиться. Она пробовала дарить мне некоторые вещи, чем ставила меня в неловкое положение: брать даром я считала бессовестным, а платить как следует тогда не могла. Марта уверяла, что ей не нужны эти платья, потому как она все равно уезжает, и даже одно из них очень ловко перешила Люсе, моей дочке. Расплачивалась я как могла, продуктами. Но продолжалось все это недолго. Однажды все они исчезли. Наверное, уходили рано утром, потому что Марта не зашла проститься. В подвале на стенах остались какие-то надписи, муж пытался разбирать, но понял только несколько слов. Под текстом были имена и напротив них даты смерти. Все такое разное у разных народов, но форма этой страшной фразы одна на всех языках: имя, черточка, дата…
Источник: Восточная Пруссия глазами советских переселенцев. – Калининград: Калининградский государственный университет, 2003.
Источник: Аналитический портал RuBaltic.Ru http://www.rubaltic.ru/context/21122015_nemtsy/#t20c
Демонтирована доска «Клятвы верности» Гитлеру
В Калининграде демонтирована доска подписанту «Клятвы верности» Гитлеру
В 1979 году — к столетию со дня рождения Агнес Мигель — в ФРГ была выпущена почтовая марка; дом в Бад-Ненндорфе, в котором она провела последние дни, стал музеем; в 14-ти немецких городах есть улицы имени Агнес Мигель… А в 1992 году Калининградским отделением фонда культуры совместно с Германским обществом памяти Агнес Мигель была установлена мемориальная доска на доме по ул. Сержанта Колоскова (бывшая Хорн Штрассе) — там, где было последнее место жительства поэтессы в Кёнигсберге. На доске — строчка из стихотворения Мигель: «Ибо ты, Кёнигсберг, бессмертен…” Читать далее Демонтирована доска «Клятвы верности» Гитлеру