Вспомню певца шансона и автора-исполнителя одним из своих интервью с ним
В Израиле (2005 год): Вилли Токарев и ваша покорная слуга
ЗАСЛУЖЕННЫЙ ЕВРЕЙ БРАЙТОН-БИЧ
Накануне 15-го по счету приезда Токарева в нашу страну я позвонила Вилену Ивановичу, чтобы уточнить, чем на сей раз он порадует слушателей. Для начала решила напомнить о себе, сказав, что в 2005 году брала у него интервью. «Я отлично помню вас, Галина», — ответил он. По ряду деталей убедилась в этом, но даже если бы это было сказано из вежливости, – все равно было бы приятно.Едва мы заговорили об альбоме «Шалом, Израиль», изданном в 2006 году, тут же отметил: «Я записал его благодаря Михаилу Черному. С тех пор альбом переиздавался десятки раз, но это уже вопрос техники, а главное — начало, и средства на начало. Я написал песни, которые вошли в этот альбом, потому что, бывая в Израиле, неоднократно встречался с солдатами, с матерями, потерявших детей, и не мог оставаться равнодушным».
Не так давно Вилли принимал участие в концертной программе на юбилее раввина Адольфа Шаевича, и подарил ему альбом «Шалом, Израиль», на что услышал в ответ: «Каждый еврей считает счастьем иметь такой альбом». Не только именинник – каждый, кто в тот вечер подходил к Вилли, чтобы поблагодарить за выступление, получил такой же подарок. То же происходит после его концертов – в отличие от всех популярных исполнителей, Токарев не продает свои альбомы – он дарит их.
«Антисемиты – завистники и уроды»
— Вам дорог титул «заслуженного еврея Брайтон-бич»?
— Ну конечно! Чтобы евреи присудили такой титул, его надо было заслужить. Значит, признали, что я сделал что-то особенное, значимое для них. На самом деле, я сочинил и спел много песен, посвященных жизни евреев. У меня осталось много друзей в Америке. Когда я приезжаю туда, останавливаюсь в отеле, куда съезжаются все. Когда прихожу на Брайтон-бич, бывают такие трогательные встречи: на колени предо мной становятся, руки целуют…
В последнее время бываю там довольно часто. Моя жена Джули – киновед, в настоящее время живет в Нью-Йорке — пишет докторскую диссертацию по вопросам документального кино, причем пишет на английском языке.
Не знаю, кем станут, когда вырастут, мои дети. Пока что Эвелина (12 лет) и Милен (9 лет) живут и учатся в США, помимо общеобразовательной школы зачислены в музыкальную школу имени Кауфмана для особо одаренных детей. Они занимаются по классу вокала и композиции, а Эвелина дополнительно изучает владение игры на гитаре.
— Вы нередко бываете и в нашей стране. Как вас встречают в Израиле?
— Я счастлив бывать в «Маленьком оазисе», — так называется моя песня, посвященная Израилю. Смею заверить, что «русские» израильтяне – моя самая благодарная публика. Я говорю это сейчас не для того, чтобы заработать очки: то же говорю во всех странах, где бываю с гастролями. «Русские» израильтяне – близкий мне народ, они не отдалились от слова «дружба», как евреи Америки и Германии, остаются такими же внимательными и добрыми. Может, потому, что израильтяне живут в окружении врагов, и у них есть желание жить по-человечески.
Публика на концертах в Израиле напоминает мне зрителей советских времен – они остались такими же искренними и родными, это – самая благодарная публика в мире.
У меня очень много друзей в Израиле. Все приглашают меня в гости – удивительно теплые люди. Распределяю время так, чтобы никого не обидеть, вырваться хоть на часок, чтобы побывать у них. Называть поименно не стану, не спросив у них разрешения. На сей раз я специально включил в график три свободных дня.
— «От пророка Моисея до сегодняшнего дня нас судьба по свету сеет, то жалея, то кляня» — почему, на ваш взгляд, эти ваши строки не потеряли актуальность?
— Если заглянуть в историю, то в жизни еврейского народа (и не только еврейского) бывали и трагедии, и всплески радости, он испытал и беды, и победы. Негативы наблюдаются и сегодня, потому что в некоторых людях живет такой порок, как зависть. Один от зависти скажет плохое слово, другой его напишет на могильном памятнике, третий идет взрывать его. Но эти проявления надо понимать не как общий настрой по отношению к евреям. Речь идет об отдельных уродах, ненормальных людях, – нормальные такими вещами заниматься не станут. Я путешествую по миру, и вижу, что подавляющее большинство людей далеко от проявлений антисемитизма.
— Вас, русского человека, нередко принимали за еврея. Приходилось ли испытать, что такое антисемитизм?
— Особенно остро я испытал, что значит быть евреем, в 1972 году, в Ленинграде. Я ехал в метро, и один мужчина в мой адрес произнес: «Жидовская морда». В тот момент я представил себя евреем, оказавшимся в этой ситуации: я вцепился в одежду обидчика и стал его трясти. Кто-то нажал кнопку стоп-крана, и этот мужчина вывалился из вагона. А потом начался гвалт: полвагона были за меня, другая половина – против. Какая-то женщина говорит мне: «Бегите, а то вас сейчас растерзают!» И я побежал. Смотрю, за мной бегут двое. Я поднялся на лифте – они следом. Они меня долго преследовали. Я бежал не потому, что боялся их, – не желал развития событий. Заскочил в какой-то магазинчик, объяснил ситуацию продавщице. Она все поняла, не впустила мужчин в магазин: «Я сейчас милицию вызову!» По-видимому, и они испугались последствий, – ушли…
«Доброта – основа взаимоотношений…»
— Вы в любой среде – «свой» человек?
Я везде ощущаю человечное отношение к себе, и всегда отвечаю взаимностью. Основа порядочных взаимоотношений – доброта, идущая от людей друг к другу.
— «Урки все на цирлах ходят предо мною…» Как воспринимают певца блатной романтики в криминальном мире?
— Герой этой песни – реальная личность… На лбу у человека не написано, что он – криминальный элемент. Меня приглашают в эту среду – я пою. Иногда я пою для осужденных по просьбе МВД: я выступал в женских, в детских колониях. Как говорят блатные, для меня «не за падло» выступить перед такой аудиторией. Эти люди временно изолированы от общества, — почему я должен их презирать? Я пою «и для зэка, и для ЦК», пою и для «блатных», — почему нет? – это мой кусок хлеба. Я зарабатываю музыкой, у меня нет другого источника дохода. Пренебрегая кем-либо, можно обидеть человека. Есть «блатные», которые порядочнее многих интеллигентов, или тех, кто из себя таковых строит. Потому что на поверку оказывается, что «интеллигент» весь прогнил изнутри, — я много раз встречал таких людей.
— Рассказывают, что вы пытались отнести в тюрьму Япончику передачу. С чем связан этот жест?
— У меня и Вячеслава Иванькова были общие знакомые, иногда попадал в компанию, где он бывал, но основательного знакомства не было. Кстати, в компаниях он всегда бывал незаметным, никогда не бравировал тем, что он – «Япончик». Так его называли только самые близкие люди, да правоохранительные органы, для всех он был «Славой». Во всех странах, все, кто знал его, о нем отзывались тепло. А однажды меня выручило одно лишь упоминание его имени. Когда в 1989 году я возвратился в Америку из Советского Союза, после триумфальных гастролей, кое-кто решил меня «потрясти». Мне стали звонить рэкетиры, и на чисто английском и итальянском языках требовали денег. Я сообщил об этом знакомым Иванькова, они мне говорят: «Позвони Славе…». Но я с ним не был настолько близок, чтобы звонить ему. Зато когда рэкетиры позвонили в очередной раз, я им ответил: «Если не хотите иметь дела со Славой…», — от меня тут же отстали, и до сих пор нет подобных требований. В знак благодарности я посвятил ему песню «Слава», и попытался отнести пластинку с этой песней в американскую тюрьму, где он сидел. Но у меня не приняли передачу. В Москве ситуация повторилась. Начальник «Матросской тишины» очень мило меня принял, угостил чаем, и очень вежливо отказал. Слушал ли Слава песню – не знаю, но я все же передал ему пластинку, — через его адвоката, кстати, очень сильного адвоката.
— «Но пригласил я пару видных адвокатов, /за деньги могут даже черта оправдать», – сила адвокатов зависит от суммы гонорара?
— В Америке, имея деньги, можно откупиться от любого обвинения. Майкл Джексон от первого своего суда откупился за 40 миллионов долларов.
Мне тоже пришлось в Америке иметь дело с судом, и, если бы не было денег на гонорар адвокатам, проиграл бы. Некие предприниматели подписали со мной договор о концертной деятельности в России. Это был, как выяснилось, кабальный договор, в то время как я уже почувствовал вкус свободы. Только деньги помогли мне выиграть процесс. Я поехал в Россию, но с другими людьми и на других условиях.
«Поклонники хранят мне верность…»
— Среди ваших песен есть конкретные посвящения…
— Конкретные данные и наблюдения позволяют мне написать песню о любом человеке, известном или безызвестном. У меня множество таких песен. Есть посвещение Киркору Казанчан. Чаще всего богатые люди ведут себя высокомерно, перевоспитывать их бесполезно. Киркор – талантливый бизнесмен, но главный его талант – человечность. Таких людей мало на земле. Большое счастье, что у меня есть такие друзья. Я посвятил песню американскому бизнесмену Тимуру: «У Тимура нет халтуры, /качество лишь есть, /потому что для Тимура /выше денег – честь». Я посвятил песню замечательному человеку из Азербайджана Бахраму. Я посвятил песню татарину Рашиду, который построил в Москве католическую церковь, мусульманскую мечеть, а также синагогу. Все они находятся рядом, и люди трех вероисповеданий приходят на общую площадь не для того, чтобы враждовать. Я посвятил песню Алле Пугачевой, которая столько лет высоко несет знамя песни. Я даже написал песню «Будь здоров, Российский президент!». После удачного исхода операции на сердце Ельцину, в его честь был устроен концерт, где я спел эту песню.
— «Любил я баб, как это можно не понять?..» – жена не ревнует к прошлой жизни?
— Джули логично к этому относится. Поначалу ее шокировало, когда я приходил с концертов, весь в помаде, но виду не показывала. «Кому нравится такой муж, который не нравится другим женщинам?», — это ее позиция. Мы познакомились, когда ей, студентке ВГИКА, было 20 лет. Уже в такие годы Джули поразила меня своей мудростью и образованностью. Ее педагог, мировое светило Ростистлав Юреньев, высокоинтеллектуальный и эрудированный человек, развил в своих воспитанниках все их лучшие качества, привил чувство меры, юмора. Моя жена постоянно учится, окончила с отличием ВГИК, а в доме всегда есть не только обед и ужин, но и домашняя выпечка. Как ни удивительно, но она все успевает. Я такую женщину всю жизнь искал: чтоб была уступчива, доброжелательна, чтоб не упрекала, когда не в чем упрекать.
Джули родом из Омска. Ее дедушка воевал на фронте, бабушка дождалась, сохранив ему верность. Когда он вернулся без ног, она продолжала его любить, — в такой семье воспитывалась моя жена. В моей половинке есть все, что мне так не хватало в жизни. Я написал много песен в честь Джули. В одной из них есть такие слова: «Когда уеду я – звони, пиши, /ты – половиночка моей души…»
— Ваши песни пели Вадим Мулерман и Эдита Пьеха…
— Таких было немало. Особой популярностью пользовалась песня «Дождь»:
Пусть гром – ну и что ж?
Я не боюсь… Ты не придешь…
Я постою, я помолчу,
Я этот дождь слышать хочу.
Ты на дождь посмотри из окна.
Видишь, улицы моет луна?..
— Вас никогда не смущало, что вы названы в честь В.И. Ленина?
— В моем паспорте так и записано — «Вилен Иванович Токарев». Такая была мода в свое время: «Октябрина», «Сталина»… Я привык к своему имени, и оно меня устраивает. Говорят, что от того, как тебя нарекут, зависит твоя судьба. Могу засвидетельствовать: одной знакомой в Америке, после того, как она поменяла имя, стало несказанно везти, исчезли все былые проблемы.
— В честь кого названы ваши дети?
— Эвелина названа в мою честь: «Это – Виллина», — так придумала моя жена. Сынишку мы назвали «Милен» – «милый людям».
— Можно утверждать, что дети унаследовали музыкальные гены отца. Ведь и Антон Токарев, ваш сын от первого брака, тоже связан с музыкой
— Антон стал известен как автор и исполнитель в стиле шансон, как ведущий ленинградского радио «Шансон». Его многие помнят по участию в группе «Ласковый май», знают и сейчас, хотя характер его деятельности изменился – теперь он занят теорией музыки, в частности, шансона.
Антон особо дорого мне тем, что сделал меня дедушкой…
— «Зачем скупая жизнь нужна, ведь завтра может быть война…» — что, по-вашему, щедрая жизнь?
— Я легко зарабатываю деньги, и легко с ними расстаюсь. Деньги – как неверные женщины, они всегда хотят уйти. Пусть уходят, мы найдем еще!
— «Девчонки любят марафет, но жить не могут без конфет…», — вы любите делать подарки?
— Неважно, есть ли какие-то намерения, нет ли, — когда делаешь женщине подарки, испытываешь чувство исполненного мужского долга. При этом я получаю двойное удовольствие: и самому приятно, и приятно видеть, что доставил кому-то удовольствие.
— «Мне стаканчик неизменно был товарищем», — со спиртным дружите?
— Эту песню я «списал» с человека, который мог выпить безумно много, всегда оставаясь трезвым. Что касается меня, я – сторонник не пристрастия, а логичной любви к спиртному. При мне всегда есть фляжка с водкой. Утром, в обед и вечером я выпиваю по 33 грамма, – то есть в день 100 граммов. А иногда и это забываю сделать, то есть, пристрастия нет. Это давно стало моей системой: поддерживать некоторое количество алкоголя в организме. Это – здорово с точки зрения медицины: очищает бляшки, защищает от склероза. Плюс – регулирует флору в желудке. Плюс – ограждает от инфекций. Плюс – дает хороший сон. В итоге я выпиваю 36 литров водки в год. Алкоголик столько не способен в год выпить, он напивается с одного раза вдрызг, а потом три дня приходит в себя.
— «Небоскребы, небоскребы, а я маленький такой…» Где вы чувствуете себя в полный рост?
— Я чувствовал себя маленьким человеком в Советском Союзе, пока не покинул его и не переехал в Америку, в 1974 году. Новая жизнь – как обухом по голове: разносил почту, убирал квартиры, водил такси… Но я стал в полный рост, потому что сумел добиться того, ради чего приехал: исполнять песни, какие я хочу, и которые прежде мне не позволяли исполнять. Я начинал петь в каком-то кабачке. После пластинки «В шумном балагане» посыпались вызовы из Японии, южной Африки, Канады, Бразилии. В 1989 году получил самое светлое приглашение: петь на родине. Я окончательно вернулся домой в 1995 году. Вернулся в полный рост, и чувствую себя таковым на любой сценической площадке, на встречах с теми, кому интересно мое творчество.
— Над чем вы сейчас работаете?
— Только вот вернулся из Киева, где был на гастролях, — продолжаю концертировать. В этом году выпустил альбом «Мой Нью-Йорк», он состоит из двух частей, где воспеваю эмигрантов и куда включил немало новых песен. У меня много новых песен о сегодняшней России, написаны они в стиле шансона, примерно того же плана, что и на моей пластинке «В шумном балагане», которая записана более 30 лет назад, и до сегодняшнего дня пользуется успехом. Это самый большой комплимент для меня, когда мои песни и мои поклонники столько лет остаются верными мне.
В данный момент я предвкушаю состояние счастья, которое испытываю, находясь в Израиле.
Вилли Токарев, «певец блатной романтики», композитор, поэт, музыкант, родился 11 ноября 1934 года на хуторе Чернышов Краснодарского края. Учился в музыкальном училище имени Римского-Корсакова в Ленинграде. Играл в джаз-оркестрах у Анатолия Кролла, Бориса Рычкова, пел в симфоджазе под управлением Жана Татляна, Гргория Клеймица, в ансамбле «Дружба» под управлением Александра Броневицкого с участием Эдиты Пьехи. С 1974 по 1995 года проживал в США. Первым из авторов, русских эмигрантов, придал песням бытового характера профессиональную основу. В его лирическом репертуаре – «Журавли», «Белые березки», «Я вас любил».