Занесла меня вчера нелёгкая в славный местами город Багратионовск. Зашёл в кафе к другу Завену, а там слегка небритый дедуля пытается объяснить доброму армянину чего он хочет. На немецком языке… — Слющай, что он от меня хочить? — именно так поинтересовался Зав, сделав перерыв в разговоре на дружеские обнимашки.
— Супа, он хочет и пива хорошего! — отвечаю, диковинным образом вспомнив немецкий, которым не пользовался 17 лет.
В общем, усадили мы туриста за стол, и Завенчик накормил его армянской окрошкой и напоил польским пивом, а меня потчевал шашлыком из курицы. Между делом курили и говорили. Мне пришлось стать переводчиком. Оказалось, по другую сторону стола от меня восседал, лихо орудуя ложкой, целый профессор истории из Дюссельдорфа. Представился Вилли Брандтом и был очень доволен, получив мою визитку.
— Будете в Советске, милости просим! — говорю.
— О-о-о! Советск-Тильзит! — возрадовался немец. — Был там на днях. Понравилось…
Недолго думая я выдал ему пару номеров «Тильзитской волны».
— Зер гут! — одобрил немец, ткнув пальцем в передовицу с фото 210-летия подписания Тильзитского мира. — Наполеон, Александр, Луиза!
— Фридрих Вильгем… — добавил я, указав на печального пруссака.
— Ты про маму мою расскажи! — вмешался Завен. — В Брюсселе живёт, мучается там с этими беженцами… За хлебом в магазин ходить боится. Ей булочник на дом приносит, а она сразу не открывает. Глянет в глазок и смотрит кто пришёл. Только после этого…
— Беда там, знаю, — согласился гость из Германии. — Полиции — море, военных — море, а сделать ничего никто не может. И вообще, сложно у нас в Европе стало. От Португалии до Германии и Прибалтики. Только в Эстонии ещё ничего и в Польше.
— За Эстонию говорить не стану, а вот поляки в смысле планирования молодцы! — поддержал я Вилли. — Когда все европейцы на евро перепрыгнули, Речь Посполита сделала финт ушами и сохранила злотый.
— Я, я! Натюрлихь! — одобрительно показал большой палец гер Брандт и поведал мне, что его партнёрша по теннисному корту, соседка и владелица дома, где он живёт — полячки. Нормальные, сказал люди. И вообще славяне — ребята нормальные независимо от того, поляки они или русские. Украинцы разве что подкачали со своей самостийностью и печеньками. Подумал я, подумал и перефразировал «хотят ли русские войны» на немецкий лад.
— Никто не хочет, — ответствовал Вилли. — Ни вы, не мы, никто. У нас вон в Германии сколько могил и с Первой Мировой и со Второй Мировой. Глянешь, грустно становится. Немцы, русские, французы, бельгийцы… Всех смерть уровняла и зачем нам это снова?
— Давай за дружбу! — предложил я и мы с Вилли и Завеном немного выпили. Совсем чуток. Вилли своей из ноль пятой кружки, а мы по стопочке армянского.
— На Камчатку теперь полечу, а затем в Анадырь с Иркутском, — заявил немецкий профессор, вытирая с бороды пену. Всё страну вашу уже посмотрел. Нравится. Питер, Москва, Екатеринбург особенно порадовали. В Калининграде вот третий раз уже. Зер гут! Нравится мне Россия и не только мне. У нас в Германии, честно скажу — Америку не любят. Да, говорят, у Трампа проблемы, у Путина проблемы… Но Путин нам ближе, а Америка — шайзе!
— Брат, какой он прикольный! — вмешался Завен. — Эй, дорогой, ты может ещё чего хочешь? Давай шЯшлик из барашка пожЯрю. Пальчики оближешь, мамой клянусь!
— Найн! — похлопал себя по животу немец. — Мне много кушать ни-ни! Доктор не советует. Вот и путешествую налегке.
— Ты не тот немец, который из Германии на тракторе к нам приехал? — поинтересовался Завен.
— Нет. Я путешествую Аэрофлотом, — вздохнул турист. Так быстрее, а про трактор знаю. Интересно.
После этого Вилли грустно вздохнул и сообщил, что ему пора уже и честь знать. Надо бы дескать, рассчитаться. И зашелестел бумажками.
— Э-э-й! — протяжно произнёс Зав, расставив руки в стороны и улыбнувшись во всё своё гостеприимное армянское лицо.. — Сто рублей с тебя, дорогой и хватит. Остальное — подарок!
От такого чека немец слегка опешил и спешно стал благодарить.
— Выпей ещё кофе на дорожку. За мой счёт! — добил его радушием хозяин кафе.
В общем, сказать, что житель Дюссельдорфа был в шоке, не сказать ничего и мне приятно было видеть его непосредственную реакцию на всё, что с ним происходило в русском городе Багратионовске, из которого много лет назад вышли родители Вилли — уроженцы Пройсиш-Эйлау. Какой-то русский в моём лице оказался его коллегой-историком, а южный хозяин кафе, в отличие от похожих людей, бесчинствующих сегодня в Европе, поразил добротой и благородством.
Мы ещё немного побродили по Багратионовску и я показал Вилли городское кладбище, Памятный знак погибшим во всех войнах и Крест памяти русского воинства.
— Зер гут, зер гут! — то и дело говорил Вилли, надиктовывая комментарии к картинке, которую фиксировал видеокамерой. — До встречи в Советске-Тильзите и спасибо за всё!
Хороший человек.
Пысы: за фото спасибо Еве Арутюнян!
